Росистый луг высокого берега замер в ожидании своего алмазного блеска. Но до него было ещё далеко; горизонт с востока был ярок, но пока без блеска, а потому луг дремал, лишь обильно омывая ноги прошедшему по нему. Спустившись к реке, попадаешь в её объятия, ощутив поглаживание по лицу прохладной, влажной ладошкой тумана.
Тихо, без всплеска, грудью рассекла водную гладь лодка, подхваченная спокойным, плавным течением. В воздухе резко запахло пряным. Это у береговой кромки примятый стреловидный аир вздохнул. Его своеобразный запах — из далёкого детства, когда ребятишками топтались в речной заводи по колено в илу, пригибая аир, руками ощупывая донный ил в поиске затаившихся в нём жирных, золотистых линей. Сколько мальчишечьих слёз было пролито в эту заводь, когда из детских рук вырывалась толстая, скользкая рыба-громадина, смиренно, словно на поводке, подведённая к берегу и взбесившаяся, лишь на мгновенье оказавшись вне воды, хлопнув по лицу хвостом на прощание. А над заводью стоял устойчивый пряный запах аира…
…Невидимые сильные руки реки плавно несли лодку по течению, скрывая и искажая туманом берега и саму гладь воды. Вот ивовый куст медведем присел у воды, а редкая полоса камыша, словно косули на водопое. Торчащий над водой листок кубышки, причудливо подвернутый речным течением, словно дикая утка. И рядом ещё один такой же листок, который вдруг внезапно ожил и с громким кряканьем взъерошил воду. Вот и спящая заводь. Тишину нарушил громкий всплеск у берега. Это бобр решил окунуться. В зарослях водорослей аппетитно и громко чмокнул лещ, и ещё один. А на чистой глади воды капельками рассыпалась рыбья молодь, потревоженная хищником. Казавшаяся спящей заводь активно жила.
Над головой, вместе с первым лучом солнца прошелестел ветерок, колыхнув туман, а первый солнечный луч побежал по высокому берегу серебрить луговину; у каждого своя работа. Свежий ветерок вздохнул ещё раз, принеся удивительно приятный, медовый аромат.
…Аромат исходил от высокого берега. Поднявшись наверх, увидел источник – ряд, невесть откуда взявшихся здесь лип. От макушек до колен они дружно обрядились в пышные желтоватые платья из своих же благоухающих цветов, которых было такое обилие, что иные краски в платьях были лишь мелким вкраплением. Весь этот липовый наряд сопровождался беспрерывной пчелиной музыкой, исполняемой огромным оркестром, где музыканты, сменяя друг друга, подхватывали затихающую партию.
Издревле у славянских народов считалось, что липа – святое, благословенное дерево. По преданию, Богородица с младенцем укрывались под липой, а Святой Дух спускается только на липовые ветки. Именно поэтому некоторые славянские народы именуют седьмой месяц года в честь цветочного убранства липы: липень, лыпень, липец… И это справедливо.
